Оружейники - Страница 70

На сей раз удара не последовало – я и так висел на ремнях, а тут еще инерция при замедлении, – но давление на ребра усилилось. Режим слоу-моушен, активированный адреналиновым выбросом, позволил рассмотреть дикую, даже сюрреалистичную картинку во всех подробностях, вплоть до полусгнивших хвойных иголок на земле. А пару мгновений спустя катер все-таки завалился на правый бок и немного вперед, теперь уже действительно медленно. Я ойкнул, инстинктивно прикрыв глаза, – время отменно некстати вернулось к обычной скорости, так что земля рванула навстречу очень уж неожиданно – и ухватился за подлокотники в тщетной попытке смягчить встряску. Не помогло. С характерным стеклянным звоном рассыпался блистер, многотонный катер подпрыгнул и вторично встретился с землей – теперь уже окончательно. Глухой низкочастотный «тум-м-м…» пронизал до костей, и все кончилось.

Зависнув вниз головой на ремнях, я несколько секунд прислушивался к себе, попутно анализируя обстановку. Самый главный и обнадеживающий вывод – я жив. Катер не взорвался, что неудивительно – скорость у нас была черепашья, да и высота не та, чтобы расшибиться в лепешку. Плюс Энди вовремя среагировал, заглушил движки. Остается лишь выбраться из покалеченного летательного аппарата, а дальше война план покажет. Кстати, что с самочувствием? А ничего, терпимо. Теперь у меня еще и смятые ремнями плечи заныли, помимо сдавленных ребер. Хорошо хоть головой в потолок, превратившийся в пол, не въехал.

Окинув внутренности кабины расфокусированным взглядом, я снова грязно ругнулся. Вернее, попытался – голосовые связки выдали нечто невразумительное. И было с чего. С моей стороны блистер выдержал – почва, изрядно сдобренная щебнем, спружинила, да и стекло на такие нагрузки было рассчитано. Зато со стороны пилота картина открылась печальная и кровавая. Невозмутимый Энди Чан был буквально прошит несколькими сотнями стеклянных дробин, превративших его в решето. Меня не задело лишь чудом. Спасибо проектировщикам, разделившим монолитное остекление надвое продольной металлической перегородкой. Скорее всего, из-за несовершенства технологической линии на заводе-производителе – два меньших куска с небольшим изгибом изготовить проще, чем один и заметно скругленный. По требованиям безопасности остекление пилотских кабин всегда делали многослойным, с прослойками из эластичного полимера, и специально перекаливали внутренние слои, чтобы они давали лишь мелкие осколки. Крошево. Оно, как показывала практика, менее опасно – «клинки» не образуются. Но сегодня нашему пилоту не повезло: судя по сетке трещин на лобовом стекле, и особенно – проступившей пленке как раз по центральной лопине, в момент удара часть крошева получила нехилое ускорение и вонзилась в тело, пробив ткань скафандра. Ну а мягкую человеческую плоть своеобразные «картечины» и вовсе не заметили… мля, как из дробовика саданули!

Сглотнув подозрительно соленую слюну, я попытался отстегнуться. Удалось это не сразу – помешала боль во всем теле. Адреналин в крови иссяк, и нервные окончания дали о себе знать острыми вспышками во рту, ребрах и левом бедре. Про плечи молчу.

Кажется, язык прикусил… или нет? Точно, всего лишь губы с внутренней стороны о зубы порезал. Хоть шепелявить не буду. В ребрах наверняка трещины. А если нет, то гематомы здоровенные. С бедром и вовсе не понятно… видно плохо. Ага, и мне «картечиной» прилетело. Радует, что только одной, и просто шкуру пропахало, так что побегаем еще. На плечах, скорее всего, кожу защемило. Не смертельно. Посему возвращаемся к задаче – избавиться от ремней… где тут кнопка?

Мысли, компенсируя недавний галоп, ворочались неохотно, зато сердце колотилось в бешеном ритме, едва не выскакивая из груди. Знакомая картинка, реакция родного организма на стрессовую ситуацию. Хотя испугаться я толком не успел – это только на бумаге процесс растянулся, а на самом деле на все про все ушло секунд десять, включая первоначальный рывок от аномалии. Но мне эти мгновения показались чуть ли не часами. Будут теперь в кошмарах сниться…

– Дэн, ответь Маку! Прием!..

– П… пор-рядок!.. – с трудом прохрипел я.

– Ф-фух!.. Один есть! – облегченно выдохнул напарник. – Дэн, вылезай из кабины, надо сваливать. И Энди вытаскивай.

– Энди… всё.

– М-мать! – Макдугал поверил сразу и безоговорочно. – Сам вылезай тогда! У нас тут полная задница!

А я и не сомневался. Интересно, Рамиресы целы? Ладно, выберемся из западни, оно само собой и выяснится… да где же эта долбаная кнопка?!

Нащупав наконец искомое, я ткнул в большую круглую блямбу и рухнул на крышу кабины, вовремя успев сгруппироваться. Шлем глухо стукнул по стеклу, что-то хрустнуло – возможно, моя шея – и я перевалился на бок, высвобождая упершиеся в спинку кресла ноги. Зацепился взглядом за кобуру на боку мертвого пилота, но сам себе приказал наплевать и забыть – есть дело поважнее, а именно – выбраться из ловушки, в которую превратилась кабина. В нормальных условиях половинки блистера поднимались, открывая доступ в отсек, сейчас же катер покоился кверху брюхом, так что откинуть «дверцы» не выйдет. А других люков не предусмотрено. Но нет худа без добра – тот же удар, что превратил в картечную осыпь лобовое стекло со стороны пилота, выворотил его из рамы. Так что, если поработать ногами, можно высадить его ко всем чертям. Жалко, тесно очень, не размахнешься… если только вот так – максимально поджать, согнув колени, да «выстрелить», целясь пятками… черт, больно! Чуть ступни не вывернул из суставов…